Dreаms Castle
понедельник, 27 февраля 2017
Way to your dream is...
Я расскажу тебе мой сон. И постараюсь сделать это так, чтобы в нем осталось как можно меньше белых пятен.
читать дальше
читать дальше
четверг, 17 сентября 2015
Way to your dream is...
Осень. Густая, тягучая. Пахнет смолой и палыми листьями. Леденеет, застывает первым холодом невозможно глубокое небо. Алые и золотые сполохи листьев, как пламя колеблются на зябком ветру, просвечивают солнечным теплом сквозь плетение прожилок, сквозь резные изломы краев. Осень – терпкое, пряное вино, горечь рябины, последние редкие цветы пробиваются синевой в узоре пожухлой травы. Лужи рисуют облаками и черными мазками птиц по свинцовой зеркальной глади – драгоценные камни в оправе разбитых дорог, искрятся тем же прощальным золотом. Ветер треплет стяги над недостроенной крепостью, хлопает полами шатров, насмехаясь над их обитателями.
А его взгляд устремлен вдаль, на чернеющие посреди холодной синевы пики далеких гор. Три вершины пронзают небо, бросая вызов Единому. Три вершины гордо возносятся над склоненными головами Железных Гор, заставляют смотрящего держаться неестественно прямо.
- Не думал, что ты пойдешь меня искать, - произносит он, не оборачиваясь, наугад. Будто знает, что кто бы ни был позади, он непременно ждал встречи именно с ним.
А его взгляд устремлен вдаль, на чернеющие посреди холодной синевы пики далеких гор. Три вершины пронзают небо, бросая вызов Единому. Три вершины гордо возносятся над склоненными головами Железных Гор, заставляют смотрящего держаться неестественно прямо.
- Не думал, что ты пойдешь меня искать, - произносит он, не оборачиваясь, наугад. Будто знает, что кто бы ни был позади, он непременно ждал встречи именно с ним.
понедельник, 30 марта 2015
Way to your dream is...
Что же c нами такое?
Я неправа, наверное, но порой кажется, что только у нас мизерный клочок реальности может разрастись до целого мира. До исполинской планеты со своими правилами и законами. Ведь попробуй мы описать даже спичечный коробок - даже он превратится в полный опасностей и приключений мир. И не важно пустой он или полный. Лежат в нем рядами спички или туда набили травы и поселили майского жука. Да даже если там просто пустота и пыль, темнота и глухие, волокнистые стены..
Ну вот. Видишь, опять! Опять мизерное пространство расползается миром под пальцами, как если тронуть ветхую ткань. Что же не так со мной? С нами всеми?
И знаешь, я не хочу в это играть. Это - настоящее.
Я неправа, наверное, но порой кажется, что только у нас мизерный клочок реальности может разрастись до целого мира. До исполинской планеты со своими правилами и законами. Ведь попробуй мы описать даже спичечный коробок - даже он превратится в полный опасностей и приключений мир. И не важно пустой он или полный. Лежат в нем рядами спички или туда набили травы и поселили майского жука. Да даже если там просто пустота и пыль, темнота и глухие, волокнистые стены..
Ну вот. Видишь, опять! Опять мизерное пространство расползается миром под пальцами, как если тронуть ветхую ткань. Что же не так со мной? С нами всеми?
И знаешь, я не хочу в это играть. Это - настоящее.
понедельник, 08 декабря 2014
Way to your dream is...
Когда разбиваются в пыль крылья, когда приходит зима и замораживает кровь в темные воздушные облачка, когда ветер становится ледяным, отворяя черное ночное небо, я хочу знать, что доживу до весны. Сердце смерзается в сухой кристалл, кожа облезает клочьями с рук и лица, глаза высыхают, трескаются губы. Старая оболочка трещит по швам, готовясь разорваться по весне сумасшествием тысяч миров. Наверное поэтому, в декабре можно окунаться в давно забытые миры, словно в дышащие паром проруби. Зажимая руками рот, задыхаясь от холода. Можно думать о чем угодно, не боясь потеряться в собственном бреду.
Куда ведет тебя этот лабиринт, Алиса? В какие закутки Страны Чудес?
Маленькая девочка с изрезанными руками поднимает на цепочке царапанный синий камень, все так же послушно меняющий цвет. Тебе ведь не кажется, что все умерло. Ты знаешь, что стоит зазвенеть капели, потеплеть первым лучам, и черная мокрая земля взорвется буйством зелени. Так о чем ты грустишь? О том, что весной проснутся не все?
Ты будешь ходить и касаться деревьев, ранней весной, уговаривая их не просыпаться до срока. Ты будешь просить ранние цветы повременить пробивать снежный покров. Потому что знаешь, зима неминуемо ударит напоследок, собрав в кулак все оставшиеся силы. Но о чем сейчас твоя печаль, маленькая?
Ты не успеешь повзрослеть. Не успеешь, как все стать серой и скучной. Никогда не погаснет серо-голубой перелив твоих глаз. Ты не сменишь изорванные джинсы на офисный костюм, не променяешь рюкзак на дорогую сумочку. И не заменишь камень горой никому не нужных блестяшек.
Почему тебе страшно? Почему до сих пор, каждой зимой ты боишься, что потеряешь дорогу в сверкающем на солнце снегу?
Почему думаешь, что никогда не очнется замерзший Кай?
Куда ведет тебя этот лабиринт, Алиса? В какие закутки Страны Чудес?
Маленькая девочка с изрезанными руками поднимает на цепочке царапанный синий камень, все так же послушно меняющий цвет. Тебе ведь не кажется, что все умерло. Ты знаешь, что стоит зазвенеть капели, потеплеть первым лучам, и черная мокрая земля взорвется буйством зелени. Так о чем ты грустишь? О том, что весной проснутся не все?
Ты будешь ходить и касаться деревьев, ранней весной, уговаривая их не просыпаться до срока. Ты будешь просить ранние цветы повременить пробивать снежный покров. Потому что знаешь, зима неминуемо ударит напоследок, собрав в кулак все оставшиеся силы. Но о чем сейчас твоя печаль, маленькая?
Ты не успеешь повзрослеть. Не успеешь, как все стать серой и скучной. Никогда не погаснет серо-голубой перелив твоих глаз. Ты не сменишь изорванные джинсы на офисный костюм, не променяешь рюкзак на дорогую сумочку. И не заменишь камень горой никому не нужных блестяшек.
Почему тебе страшно? Почему до сих пор, каждой зимой ты боишься, что потеряешь дорогу в сверкающем на солнце снегу?
Почему думаешь, что никогда не очнется замерзший Кай?
вторник, 02 сентября 2014
Way to your dream is...
Как мне надоела эта осень.
Тягучая, мерзкая. Она капает из разрывов туч своим безумием и смеет называть меня по именам, словно кому-то это еще позволено.
Ей не будет прощения, Девятый, как ни проси. Она умрет, как умирает каждый раз, истекая золотом листьев, прорезанных алыми сполохами. Она будет биться в агонии, хрипеть седеющими ветрами в водостоках, рвать когтями по сердцу. Не бойся, она всегда так делает. Глупая истеричка, не способная привыкнуть к перерождению. Будет цепляться за подол тонкими пальцами и умолять хоть ненадолго отсрочить казнь. Будто это я решаю, когда окончатся ее страдания.
Да если бы я мог, я бы убил ее. Убил бы тысячу раз, даже не впустив на порог. Но это не в моих силах.
Остается только каждый раз смотреть в ее запятнанные серым глаза и молчать, сохраняя показное равнодушие. Молчать и надеяться, что она наконец замолчит, опадет, наконец на землю грязным бурым покровом и перестанет дергаться, выпустив в воздух последнее облачко пара с пересохших губ.
Сходить с ума каждый раз. Каждый раз сбивать с ритма и без того загнанное сердце. Жить на вечном изломе, без лишних слов.
Я спятил.
Темными чернилами, потеками крови по грязным листам - привычная рунная вязь. В углу серебряный оттиск.
Этой осенью я сохраняю вам жизнь.
Тягучая, мерзкая. Она капает из разрывов туч своим безумием и смеет называть меня по именам, словно кому-то это еще позволено.
Ей не будет прощения, Девятый, как ни проси. Она умрет, как умирает каждый раз, истекая золотом листьев, прорезанных алыми сполохами. Она будет биться в агонии, хрипеть седеющими ветрами в водостоках, рвать когтями по сердцу. Не бойся, она всегда так делает. Глупая истеричка, не способная привыкнуть к перерождению. Будет цепляться за подол тонкими пальцами и умолять хоть ненадолго отсрочить казнь. Будто это я решаю, когда окончатся ее страдания.
Да если бы я мог, я бы убил ее. Убил бы тысячу раз, даже не впустив на порог. Но это не в моих силах.
Остается только каждый раз смотреть в ее запятнанные серым глаза и молчать, сохраняя показное равнодушие. Молчать и надеяться, что она наконец замолчит, опадет, наконец на землю грязным бурым покровом и перестанет дергаться, выпустив в воздух последнее облачко пара с пересохших губ.
Сходить с ума каждый раз. Каждый раз сбивать с ритма и без того загнанное сердце. Жить на вечном изломе, без лишних слов.
Я спятил.
Темными чернилами, потеками крови по грязным листам - привычная рунная вязь. В углу серебряный оттиск.
Этой осенью я сохраняю вам жизнь.
среда, 28 мая 2014
Way to your dream is...
Подумать только как интересно меняется мир.
А ведь когда-то за попытки обратиться именно к этому созданию меня весьма нещадно правили. И что теперь? Ну, разумеется, я не стану ради этого будить спящую (да ты ее и не воспримешь, опять спрячешься). Но так или иначе, даже после всего пережитого, я еще отвечаю тебе. И буду отвечать. И, да, рядом тоже буду. А могла бы страшно обидеться и придумать повод послать самыми жесткими словами, а-то и поиздеваться в ответ.
Просто странно снова смотреть в эти глаза, видеть давно забытое. Эх, Крылатый, что же ты творишь в очередной раз.
Да, это все опять весна. Весной всегда несет в конкретный мир. Уж не знаю что там и где зацветает, но от этого воздух в легие проходит как-то по-особенному. И снова стены, закат, дорога, уходящая вдаль. И снова через овраг по дереву, только уже не на волшебный пятачок, а далеко в "тот самый мир". Раз за разом копания в истории, попытки понять, где-то переосмыслить, где-то додумать. И в бешеном волнении: "Нашлось".
И что делать с этими результатами? Где, на милость, ты собираешься искать потерянное? Мир другой? В очередной раз одергивать себя, чтобы уже через минуту, наплевав на все возможные проблемы пойти копать пути достижения невозможного.
Чтобы однажды вернулось? Чтобы...
Чтобы войти в этот мир на страх и ужас оставшимся там богам, сбросить их жалкий остров обратно на землю, открыть Врата Ночи. И не важно, что будет дальше.
Это будет мой мир. И даже после этого я не дам тебе его рушить.
А с ними делай что хочешь.
А ведь когда-то за попытки обратиться именно к этому созданию меня весьма нещадно правили. И что теперь? Ну, разумеется, я не стану ради этого будить спящую (да ты ее и не воспримешь, опять спрячешься). Но так или иначе, даже после всего пережитого, я еще отвечаю тебе. И буду отвечать. И, да, рядом тоже буду. А могла бы страшно обидеться и придумать повод послать самыми жесткими словами, а-то и поиздеваться в ответ.
Просто странно снова смотреть в эти глаза, видеть давно забытое. Эх, Крылатый, что же ты творишь в очередной раз.
Да, это все опять весна. Весной всегда несет в конкретный мир. Уж не знаю что там и где зацветает, но от этого воздух в легие проходит как-то по-особенному. И снова стены, закат, дорога, уходящая вдаль. И снова через овраг по дереву, только уже не на волшебный пятачок, а далеко в "тот самый мир". Раз за разом копания в истории, попытки понять, где-то переосмыслить, где-то додумать. И в бешеном волнении: "Нашлось".
И что делать с этими результатами? Где, на милость, ты собираешься искать потерянное? Мир другой? В очередной раз одергивать себя, чтобы уже через минуту, наплевав на все возможные проблемы пойти копать пути достижения невозможного.
Чтобы однажды вернулось? Чтобы...
Чтобы войти в этот мир на страх и ужас оставшимся там богам, сбросить их жалкий остров обратно на землю, открыть Врата Ночи. И не важно, что будет дальше.
Это будет мой мир. И даже после этого я не дам тебе его рушить.
А с ними делай что хочешь.
среда, 19 марта 2014
Way to your dream is...
Удивительная, как всегда весна.
В окно бьется солнце, так рано распускаются листья. Уже совсем скоро первый одуванчик проснется, отклонившись от стены старого дома. Уже совсем скоро этот мир снова вздохнет после очередной комы и попробует расправить плечи. Так рано. Слишком рано началась весна в этом году. И удивительная, непривычная тишина наполняет изнутри, поднимаясь до самых краев глаз, даже не пытается прорваться слезами. От меня привычно слышать про пустоту, тишину и темноту. Уже особо и не ожидаешь иных слов. Наверное, это единственное, что действительно остается от "моего" в моих строках из года в год.
Мне еще не было так страшно. Наверное, дело в том, что я никогда еще не боялась потерять дорогого мне человека (или не человека - какая разница). То есть боялась, разумеется, но это не было так реально. Всегда было осознание того, что люди вокруг не смогут остаться рядом насовсем, до конца моей жизни. Об этом говорят с самого детства, об этом пишут в книгах, и все равно не ожидаешь, что однажды тебе скажут что-то типа: "Врачи не знают что со мной. И хорошего ждать не приходится".
И как всегда мне кажется, что год от года я теряю что-то важное в себе. То, что раньше помогало другим оставаться собой, выживать в самых сложных ситуациях, справляться с трудностями. Если раньше я могла помочь, как-то собрать других по кусочкам (я не знала как это получалось, просто получалось и все, совершенно случайно и само собой), то теперь эта чудесная способность от меня ушла. Может потому что я перестаю понемногу верить в чудеса. Прекращаются выходы на улицу в ночь, общение с ветром, звездами, крики в никуда и никому. Я всегда говорила, что человек может все, если захочет. Верю ли я в это сейчас? Верю, наверное. Или убеждаю себя в этом. Ведь есть же примеры, есть такие люди. Но чаще всего выходит "это может быть, но только не со мной".
Дело не в работе, не в усталости, не в переборе требований со стороны близких. Просто как-то так случилось, что я перестала быть собой. Что сюжеты превращаются в бессвязные попытки хоть как-то вести разговор. Что я уже не помню как выглядит мой собственный замок и боюсь даже попробовать прикоснуться к стихам. Остаются только ворохи исписанных тетрадей, необходимость цепляться хоть за бред в виде той же игры, лишь бы не опустить руки окончательно, потому что за этим - смерть. Дальше можно будет себя не искать. В моей сказке, в этом мире победит Пустота. И некому будет помочь.
И пусть дорога сквозь миры никогда не прервется, смогу ли я найти эту дорогу, ступить на искрящуюся нить среди звезд все еще собой.
Страшно смотреть на расколдованный замок. В конечном счете это просто груда камней с осколками хрустального лабиринта на обломках башни магии.
Страшно больше не взлететь, не почувствовать легкость - словно тело стало каменным.
Страшно больше не услышать ветер, дождь, не увидеть изрисованных стен.
Страшно себя терять. Найдешь ли еще?
Сликом много страшно.
В окно бьется солнце, так рано распускаются листья. Уже совсем скоро первый одуванчик проснется, отклонившись от стены старого дома. Уже совсем скоро этот мир снова вздохнет после очередной комы и попробует расправить плечи. Так рано. Слишком рано началась весна в этом году. И удивительная, непривычная тишина наполняет изнутри, поднимаясь до самых краев глаз, даже не пытается прорваться слезами. От меня привычно слышать про пустоту, тишину и темноту. Уже особо и не ожидаешь иных слов. Наверное, это единственное, что действительно остается от "моего" в моих строках из года в год.
Мне еще не было так страшно. Наверное, дело в том, что я никогда еще не боялась потерять дорогого мне человека (или не человека - какая разница). То есть боялась, разумеется, но это не было так реально. Всегда было осознание того, что люди вокруг не смогут остаться рядом насовсем, до конца моей жизни. Об этом говорят с самого детства, об этом пишут в книгах, и все равно не ожидаешь, что однажды тебе скажут что-то типа: "Врачи не знают что со мной. И хорошего ждать не приходится".
И как всегда мне кажется, что год от года я теряю что-то важное в себе. То, что раньше помогало другим оставаться собой, выживать в самых сложных ситуациях, справляться с трудностями. Если раньше я могла помочь, как-то собрать других по кусочкам (я не знала как это получалось, просто получалось и все, совершенно случайно и само собой), то теперь эта чудесная способность от меня ушла. Может потому что я перестаю понемногу верить в чудеса. Прекращаются выходы на улицу в ночь, общение с ветром, звездами, крики в никуда и никому. Я всегда говорила, что человек может все, если захочет. Верю ли я в это сейчас? Верю, наверное. Или убеждаю себя в этом. Ведь есть же примеры, есть такие люди. Но чаще всего выходит "это может быть, но только не со мной".
Дело не в работе, не в усталости, не в переборе требований со стороны близких. Просто как-то так случилось, что я перестала быть собой. Что сюжеты превращаются в бессвязные попытки хоть как-то вести разговор. Что я уже не помню как выглядит мой собственный замок и боюсь даже попробовать прикоснуться к стихам. Остаются только ворохи исписанных тетрадей, необходимость цепляться хоть за бред в виде той же игры, лишь бы не опустить руки окончательно, потому что за этим - смерть. Дальше можно будет себя не искать. В моей сказке, в этом мире победит Пустота. И некому будет помочь.
И пусть дорога сквозь миры никогда не прервется, смогу ли я найти эту дорогу, ступить на искрящуюся нить среди звезд все еще собой.
Страшно смотреть на расколдованный замок. В конечном счете это просто груда камней с осколками хрустального лабиринта на обломках башни магии.
Страшно больше не взлететь, не почувствовать легкость - словно тело стало каменным.
Страшно больше не услышать ветер, дождь, не увидеть изрисованных стен.
Страшно себя терять. Найдешь ли еще?
Сликом много страшно.
среда, 25 декабря 2013
Way to your dream is...
Знаешь ли, я ухожу в себя все глубже. Дальше и дальше в пустоту.
Это уже даже не внутрь себя - гораздо дальше.
Это только на поверхности море блещет золотом солнца и лунным серебром. Только на небольшой глубине цветут кораллы и плавают стайками разноцветные яркие рыбки. Ниже только темнота и безумное давление. Там тоже живут. Страшные белесые рыбины с жуткими зубами, какие-то креветки, черви. Тут тоже бывает свет. Не сверху, конечно. Здесь умеют светиться. Но этот свет чаще всего будет последним, что ты увидишь перед тем, как тебя сожрут.
Вот так и сидишь на дне у раскаленного вулкана. Сантиметром ближе - сваришься заживо. Учишься видеть в непроглядной темноте. Учишься питаться, чтобы не умереть. Учишься молчать, чтобы не заметили, или светиться, чтобы охотиться. Почти как в аду.
И всегда смотришь вверх. Впрочем, где верх все равно непонятно. Разве что по положению дна, да и это не гарантия. Кто знает на каком ты склоне горы, каким местом к ней прилип.
Сидишь под чудовищным давлением, погруженный в собственные мысли еще глубже, чем в океан.
Там, далеко наверху, на самой поверхности, плещутся дельфины, еще выше - люди, чайки, облака... А за ними.
За ними снова чернота с проблесками звезд. Только в этой темноте уже нестерпимо холодно.
Это уже даже не внутрь себя - гораздо дальше.
Это только на поверхности море блещет золотом солнца и лунным серебром. Только на небольшой глубине цветут кораллы и плавают стайками разноцветные яркие рыбки. Ниже только темнота и безумное давление. Там тоже живут. Страшные белесые рыбины с жуткими зубами, какие-то креветки, черви. Тут тоже бывает свет. Не сверху, конечно. Здесь умеют светиться. Но этот свет чаще всего будет последним, что ты увидишь перед тем, как тебя сожрут.
Вот так и сидишь на дне у раскаленного вулкана. Сантиметром ближе - сваришься заживо. Учишься видеть в непроглядной темноте. Учишься питаться, чтобы не умереть. Учишься молчать, чтобы не заметили, или светиться, чтобы охотиться. Почти как в аду.
И всегда смотришь вверх. Впрочем, где верх все равно непонятно. Разве что по положению дна, да и это не гарантия. Кто знает на каком ты склоне горы, каким местом к ней прилип.
Сидишь под чудовищным давлением, погруженный в собственные мысли еще глубже, чем в океан.
Там, далеко наверху, на самой поверхности, плещутся дельфины, еще выше - люди, чайки, облака... А за ними.
За ними снова чернота с проблесками звезд. Только в этой темноте уже нестерпимо холодно.
вторник, 16 июля 2013
Way to your dream is...
Жил был на свете Василиск.
Обычный такой Василиск: пернатый, чешуйчатый - вполне симпатичный по своим василисковым меркам. По утрам он выползал из своей пещерки, умывался и отправлялся осматривать свои владения. Владения у Василиска были обширные: большая красивая пустыня с парой оазисов, тремя затерянными городами, и на удивление обитаемым храмом с кучкой фанатиков в красных робах. За этими чудаками Василиск мог наблюдать часами, такие забавные были эти люди. Они постоянно бегали, что-то делали, молились, хором распевали глуповатые гимны, но самое
главное - фанатики выращивали цветы.
Цветы Василиску нравились. По утрам на их лепестках оседали капельки росы, совсем ненадолго, потом пустынное солнце быстро высушивало влагу. Цветы были чем-то непостижимо-чудесным, как живые сокровища. Одни раскрывались только ночью, в свете луны и звезд, другие взрывались цветением при первых же лучах солнца. Тонкие и нежные или яркие, вызывающие, одинокие или теснящиеся целой гроздью на стебле, они манили чудесными ароматами и Василиск таял.
Каждый ребенок с детства знает, что василиски страстные коллекционеры. Самое страшное для них - это не забрать себе понравившийся экземпляр. А у Василиска забрать цветы не получалось.
Во-первых, храмовые цветы были те еще неженки: им подавай влагу, мягкий климат, уход и заботу - словом все то, о чем Василиск имел весьма смутное понятие. А во-вторых, что тоже, кстати, известно любому, василиски не слишком хорошо сочетаются с живыми созданиями. Кто от них в камень обращается, кто вянет, а кто и вовсе в пыль рассыпается. Какая уж тут забота?
Так и ползал Василиск каждый день к храму, смотрел издалека на цветы, на копошащихся в земле фанатиков, и думал о том, как бы хорошо было завести у себя в логове хоть самый маленький цветочек. И вот однажды, набравшись храбрости, он решил: пора...
Обычный такой Василиск: пернатый, чешуйчатый - вполне симпатичный по своим василисковым меркам. По утрам он выползал из своей пещерки, умывался и отправлялся осматривать свои владения. Владения у Василиска были обширные: большая красивая пустыня с парой оазисов, тремя затерянными городами, и на удивление обитаемым храмом с кучкой фанатиков в красных робах. За этими чудаками Василиск мог наблюдать часами, такие забавные были эти люди. Они постоянно бегали, что-то делали, молились, хором распевали глуповатые гимны, но самое
главное - фанатики выращивали цветы.
Цветы Василиску нравились. По утрам на их лепестках оседали капельки росы, совсем ненадолго, потом пустынное солнце быстро высушивало влагу. Цветы были чем-то непостижимо-чудесным, как живые сокровища. Одни раскрывались только ночью, в свете луны и звезд, другие взрывались цветением при первых же лучах солнца. Тонкие и нежные или яркие, вызывающие, одинокие или теснящиеся целой гроздью на стебле, они манили чудесными ароматами и Василиск таял.
Каждый ребенок с детства знает, что василиски страстные коллекционеры. Самое страшное для них - это не забрать себе понравившийся экземпляр. А у Василиска забрать цветы не получалось.
Во-первых, храмовые цветы были те еще неженки: им подавай влагу, мягкий климат, уход и заботу - словом все то, о чем Василиск имел весьма смутное понятие. А во-вторых, что тоже, кстати, известно любому, василиски не слишком хорошо сочетаются с живыми созданиями. Кто от них в камень обращается, кто вянет, а кто и вовсе в пыль рассыпается. Какая уж тут забота?
Так и ползал Василиск каждый день к храму, смотрел издалека на цветы, на копошащихся в земле фанатиков, и думал о том, как бы хорошо было завести у себя в логове хоть самый маленький цветочек. И вот однажды, набравшись храбрости, он решил: пора...
пятница, 15 марта 2013
Way to your dream is...
Эти стены не давят, не сжимаются. Они все такие же. И это убивает.
Смотришь на них уже который раз. Проводишь взглядом по вколоченным в память трещинкам, линиям, швам. Все всегда одинаково. Освещение, тени, картины. Тихо вянут по углам цветы. Глянцевые листья желтеют, сворачиваются трубочками - ни живого воздуха, ни живого света. И ужасно болят глаза.
Сейчас кажется, что в мире не осталось ни одного адекватного создания из способных общаться. Вокруг сплошной сумасшедший дом: сломанная логика, сломанные эмоции, сломанные жизни. Как будто я действительно с другой планеты, мне здесь не место. Пора улетать.
Любому терпению есть предел. Любая сила имеет источник. Необходим смысл. Если нет смысла, его можно заменить чем-то равным по значимости: эмоциями, красотой, ощущениями, жизнью. А здесь просто ничего нет. Бесцельность, бессмысленность. Почти небытие.
От недостатка влаги пересыхают губы, за ними глаза, кожа... Кажется, что стареешь, ссыхаешься. Скоро через меня можно будет видеть, слышать, ходить. Как много запятых.
Существует ли хоть что-то никому не нужное?
Мысли свиваются спиральной галактикой. Безумные вихри, туманности, звезды, черные дыри и ослепительные вспышки сверхновых. Надежда есть всегда.
Можно ли докричаться до Небес, до Ада, хоть до кого-нибудь?
И лишь эхом вторит свой собственный голос: "Любой может все, если пожелает"...
Смотришь на них уже который раз. Проводишь взглядом по вколоченным в память трещинкам, линиям, швам. Все всегда одинаково. Освещение, тени, картины. Тихо вянут по углам цветы. Глянцевые листья желтеют, сворачиваются трубочками - ни живого воздуха, ни живого света. И ужасно болят глаза.
Сейчас кажется, что в мире не осталось ни одного адекватного создания из способных общаться. Вокруг сплошной сумасшедший дом: сломанная логика, сломанные эмоции, сломанные жизни. Как будто я действительно с другой планеты, мне здесь не место. Пора улетать.
Любому терпению есть предел. Любая сила имеет источник. Необходим смысл. Если нет смысла, его можно заменить чем-то равным по значимости: эмоциями, красотой, ощущениями, жизнью. А здесь просто ничего нет. Бесцельность, бессмысленность. Почти небытие.
От недостатка влаги пересыхают губы, за ними глаза, кожа... Кажется, что стареешь, ссыхаешься. Скоро через меня можно будет видеть, слышать, ходить. Как много запятых.
Существует ли хоть что-то никому не нужное?
Мысли свиваются спиральной галактикой. Безумные вихри, туманности, звезды, черные дыри и ослепительные вспышки сверхновых. Надежда есть всегда.
Можно ли докричаться до Небес, до Ада, хоть до кого-нибудь?
И лишь эхом вторит свой собственный голос: "Любой может все, если пожелает"...
четверг, 09 августа 2012
Way to your dream is...
Последняя запись. Так давно.
Очередное "на осколки". Очередное собирание собственного состояния. Я просто не хочу, чтобы этот мир умер, как остальные. Снова и снова восстановление из пыли образов, мыслей, цвета... Самой смешно. Вроде бы, мы из этого выросли, не так ли?
Нет, не война. Очередное затишье перед. И будет ли что-то после этого затишья.
Как смотреть на грозу через бронированное стекло. Когда молнии бьют в землю в сантиметре от следов. Когда в стену перед тобой с неистовой силой рвется ветер. Ветер не причинит вреда. Просто он пришел за мной.
И даже не чувствуешь его порывов. Только очень глухо доносится звук из-за стены.
Старые метафоры. Старые слова. Все как прежде. И только бы не осень.
Она приближается. Я начинаю ощущать ее ладони на плечах. И опять ноют забытые где-то далеко от меня крылья. Только бы не дать ей добраться до груди. Иначе - разорвет кожу, сломает кости, дотянется до души.
Да, где-то там, под золотым блеском, еще есть душа. И она умеет жить.
Очередное "на осколки". Очередное собирание собственного состояния. Я просто не хочу, чтобы этот мир умер, как остальные. Снова и снова восстановление из пыли образов, мыслей, цвета... Самой смешно. Вроде бы, мы из этого выросли, не так ли?
Нет, не война. Очередное затишье перед. И будет ли что-то после этого затишья.
Как смотреть на грозу через бронированное стекло. Когда молнии бьют в землю в сантиметре от следов. Когда в стену перед тобой с неистовой силой рвется ветер. Ветер не причинит вреда. Просто он пришел за мной.
И даже не чувствуешь его порывов. Только очень глухо доносится звук из-за стены.
Старые метафоры. Старые слова. Все как прежде. И только бы не осень.
Она приближается. Я начинаю ощущать ее ладони на плечах. И опять ноют забытые где-то далеко от меня крылья. Только бы не дать ей добраться до груди. Иначе - разорвет кожу, сломает кости, дотянется до души.
Да, где-то там, под золотым блеском, еще есть душа. И она умеет жить.
среда, 08 февраля 2012
Way to your dream is...
Идешь. Ищешь. Уклоняешься. Поскальзываешься. Смеешься. Закрываешь лицо руками. Скрываешь. Веришь. Перекраиваешь мир.
И не возникает самого стандартного вопроса. А зачем?
Сколько прошло лет.. Неужели? Только посмотри на них. Они же уже старые. Совсем-совсем. У них дети, работа. Все до жути серьезные, такие странно-пафосные. Да они всегда такими были.
Как будто и не было у них ни детства, ни безумной юности.
Все было. Просто-другое. Просто ты всегда была другой. Смеялась, пряталась, спасала, искала дом, верила в свои собственные сказки, открывала их другим.
Сколько вас таких, недопонятых, неприжившихся? Сколько будет идти этот пустой спор между двумя гранями?
Маленькая девочка с изрезанными руками, сжимающая последней опорой в руках меняющую цвет с синего в фиолетовый стекляшку. Гордая ведьма с глазами золотого льда.
Обе улыбаются. Странная улыбка. Понимающая.
Еще немного подождать. Война неизбежна. Ни переговоров, ни отсрочек. Просто последняя тактическая пауза. Кто будет держать тебя за руку в этой битве?
И не возникает самого стандартного вопроса. А зачем?
Сколько прошло лет.. Неужели? Только посмотри на них. Они же уже старые. Совсем-совсем. У них дети, работа. Все до жути серьезные, такие странно-пафосные. Да они всегда такими были.
Как будто и не было у них ни детства, ни безумной юности.
Все было. Просто-другое. Просто ты всегда была другой. Смеялась, пряталась, спасала, искала дом, верила в свои собственные сказки, открывала их другим.
Сколько вас таких, недопонятых, неприжившихся? Сколько будет идти этот пустой спор между двумя гранями?
Маленькая девочка с изрезанными руками, сжимающая последней опорой в руках меняющую цвет с синего в фиолетовый стекляшку. Гордая ведьма с глазами золотого льда.
Обе улыбаются. Странная улыбка. Понимающая.
Еще немного подождать. Война неизбежна. Ни переговоров, ни отсрочек. Просто последняя тактическая пауза. Кто будет держать тебя за руку в этой битве?
понедельник, 28 ноября 2011
Way to your dream is...
Осень, больше похожая на весну. Желтые каллы и белые орхидеи в вазах. Шелестят под пальцами клавиши. Раньше было холодно. Теперь жар пробивается сквозь кожу. Скоро струйки дыма поднимутся с лица. И нет, не плохо. Просто так и должно было быть.
Мелкие капли дождя. Водяная взвесь. И кем бы назвать себя в эту почти зиму?
Путаюсь в сюжетных линиях, теряюсь в перекрестках миров. Так куда мы шли, моя нерожденная сверхновая? Лица сменяются так быстро, что не успеваю осознать кем я только что была. Это привычка - подстраивать голос, манеру разговора. Что-то неуловимо менять в серой глади глаз.
Ты видишь что мы сделали?
Вот и я не понимаю. Как складывать реальность до одномерной? Чтобы уместилась в карман пуховика? Как сложить весь спектр эмоций до одного цвета, чтобы одной кистью раскрасить мир?
Привычно капли по стеклу. Привычно выводить по ним слова. Привычно ловить небо. И разговаривать с ветром, как с равным.
"Как много здесь неба", - девочка улыбается, обращая взгляд к облакам, - "Даже странно, что они убрали деревья. И кому они могли помешать, ведь строить все равно не собираются. Зато столько неба. Без проводов, без крыш и птиц."
"Пожалуй, так даже лучше".
Хрустальный лабиринт, залитый светом закатного солнца.
Ты... Ищешь ли меня?
Мелкие капли дождя. Водяная взвесь. И кем бы назвать себя в эту почти зиму?
Путаюсь в сюжетных линиях, теряюсь в перекрестках миров. Так куда мы шли, моя нерожденная сверхновая? Лица сменяются так быстро, что не успеваю осознать кем я только что была. Это привычка - подстраивать голос, манеру разговора. Что-то неуловимо менять в серой глади глаз.
Ты видишь что мы сделали?
Вот и я не понимаю. Как складывать реальность до одномерной? Чтобы уместилась в карман пуховика? Как сложить весь спектр эмоций до одного цвета, чтобы одной кистью раскрасить мир?
Привычно капли по стеклу. Привычно выводить по ним слова. Привычно ловить небо. И разговаривать с ветром, как с равным.
"Как много здесь неба", - девочка улыбается, обращая взгляд к облакам, - "Даже странно, что они убрали деревья. И кому они могли помешать, ведь строить все равно не собираются. Зато столько неба. Без проводов, без крыш и птиц."
"Пожалуй, так даже лучше".
Хрустальный лабиринт, залитый светом закатного солнца.
Ты... Ищешь ли меня?
пятница, 22 июля 2011
Way to your dream is...
В замке царит тишина. В замке холодно, повсюду стоит тошнотворный сладкий запах. В это время года зацветает пурпурная лоза. Здесь все стены заросли ей. Тяжелые алые цветы в обрамлении странно-фиолетовых листьев, налитые соком, почти черные бутоны. Мерзость.
Колдунья поежилась.
Фиолетовые переплетения стеблей на стенах как плесень. Лоза разъедает камень, вцепляется в него мертвой хваткой, откалывает мельчайшие кусочки, пускает еле заметные трещины. Легкий ветер колышет листья под сводом потолка главного зала. Замок непременно рухнет всего через пару лет. И вместе с ним погибнут эти противные цветы.
Вот так и получается. Мы сами разрушпаем свои опоры, пытаясь достать до неба. - Золотые глаза на миг потемнели. - Но, все же, куда спряталась эта девчонка?
Девчонка не пряталась. Она стояла на выступе, некогда служившем центральным балконом главного зала, осторожно касаясь рукой остатков перил. Потерять равновесие было легко, тем более, высоты она всегда несколько побаивалась. Колдунья, наконец, почувствовала устремленный на нее взгляд и обернулась.
Девочка ничуть не изменилась за последнее время. Может быть чуть похудела. Все то же по-детски округлое лицо, та же упрямая складка на лбу, те же изодранные джинсы, бинты на руках. Разве толкьо пепельные волосы чуть выгорели на солнце, и, вопреки всем привычкам, теперь убраны в хвост. Чтож, это можно понять. Девочка все же готовилась к войне...
Колдунья поежилась.
Фиолетовые переплетения стеблей на стенах как плесень. Лоза разъедает камень, вцепляется в него мертвой хваткой, откалывает мельчайшие кусочки, пускает еле заметные трещины. Легкий ветер колышет листья под сводом потолка главного зала. Замок непременно рухнет всего через пару лет. И вместе с ним погибнут эти противные цветы.
Вот так и получается. Мы сами разрушпаем свои опоры, пытаясь достать до неба. - Золотые глаза на миг потемнели. - Но, все же, куда спряталась эта девчонка?
Девчонка не пряталась. Она стояла на выступе, некогда служившем центральным балконом главного зала, осторожно касаясь рукой остатков перил. Потерять равновесие было легко, тем более, высоты она всегда несколько побаивалась. Колдунья, наконец, почувствовала устремленный на нее взгляд и обернулась.
Девочка ничуть не изменилась за последнее время. Может быть чуть похудела. Все то же по-детски округлое лицо, та же упрямая складка на лбу, те же изодранные джинсы, бинты на руках. Разве толкьо пепельные волосы чуть выгорели на солнце, и, вопреки всем привычкам, теперь убраны в хвост. Чтож, это можно понять. Девочка все же готовилась к войне...
вторник, 14 июня 2011
Way to your dream is...
Яркий холод. Сведенные пальцы. Тупая боль где-то внутри. Давай, я немного побуду собой?
Иногда кажется, что все разговоры о конце света бессмысленны. Иногда - что все так и будет. И можно говорить сколько угодно: "Да, все так и будет, если мы сейчас же не...". Только теперь почему-то кажется, что не будет "если", и дело не в том, что люди не исправляются. Просто пройдена точка невозврата.
Я сама решаю, когда рухнет мой мир. Этот или любой другой. Решаю, не задумываясь о тех, кто остается в нем жить. Я убиваю персонажей, которые так хотят жить. И очень редко тех, кто сходят с ума от отчаянья. Несправедливый из меня бог. Жестокий. К чему эти мысли?
Очередное "просто.. показалось, мне есть что сказать". Показалось.
Скоро эти небеса скроет темнота. Начнется затмение. Жаль, только в моем мире.
Иногда кажется, что все разговоры о конце света бессмысленны. Иногда - что все так и будет. И можно говорить сколько угодно: "Да, все так и будет, если мы сейчас же не...". Только теперь почему-то кажется, что не будет "если", и дело не в том, что люди не исправляются. Просто пройдена точка невозврата.
Я сама решаю, когда рухнет мой мир. Этот или любой другой. Решаю, не задумываясь о тех, кто остается в нем жить. Я убиваю персонажей, которые так хотят жить. И очень редко тех, кто сходят с ума от отчаянья. Несправедливый из меня бог. Жестокий. К чему эти мысли?
Очередное "просто.. показалось, мне есть что сказать". Показалось.
Скоро эти небеса скроет темнота. Начнется затмение. Жаль, только в моем мире.
среда, 20 апреля 2011
Way to your dream is...
Весна приходит горькими ветрами и запахом солнечной пыли. Весна приходит холодом стекол и травой сквозь опавшие листья. Весна приходит осенью мне в душу. Все верно.
Я прячусь здесь. В фиолетовой тишине. Прячусь от мира, в котором мне не находится места. Прячусь от тех, кто мог бы меня найти. Я сделала все, чтобы меня не опознали. Никаких отсылок, никаких намеков. Стерты все контакты, оборваны все связи. Все для собственного спокойствия. Все хорошо.
Отдохнуть. Приложить пальцы к уставшим векам. Отдышаться.
Не бойся, девочка, тебя не найдут.
Ни те, кто однажды обидел, ни те, кого когда-то ты звала друзьями, ни завистники, ни предатели, ни улыбчивые, ни знакомые, ни близкие, ни давно любимые. Никто. И пусть опознают другие имена. Пусть врываются в другие дома. Этот замок останется неприступным. Навеки затерянный в моем далеком мире. Вместе со мной.
Знаете, я не хочу вас вспоминать.
Вы так бесцеремонно врываетесь обратно в мою жизнь, что я не хочу вам улыбаться.
Я прячусь здесь. В фиолетовой тишине. Прячусь от мира, в котором мне не находится места. Прячусь от тех, кто мог бы меня найти. Я сделала все, чтобы меня не опознали. Никаких отсылок, никаких намеков. Стерты все контакты, оборваны все связи. Все для собственного спокойствия. Все хорошо.
Отдохнуть. Приложить пальцы к уставшим векам. Отдышаться.
Не бойся, девочка, тебя не найдут.
Ни те, кто однажды обидел, ни те, кого когда-то ты звала друзьями, ни завистники, ни предатели, ни улыбчивые, ни знакомые, ни близкие, ни давно любимые. Никто. И пусть опознают другие имена. Пусть врываются в другие дома. Этот замок останется неприступным. Навеки затерянный в моем далеком мире. Вместе со мной.
Знаете, я не хочу вас вспоминать.
Вы так бесцеремонно врываетесь обратно в мою жизнь, что я не хочу вам улыбаться.
вторник, 01 марта 2011
Way to your dream is...
Я просто переиздание. Плохое переиздание себя. Дурной римейк на хорошую песню.
Говорить, что все зависит от меня же, бесполезно. Говорить, что срочно надо меняться - тоже. Глаза съезжаются в кучку, делая мир похожим на обман зрения. Вокруг - тени людей, солнце на асфальте и мокрые птицы, взлетающие с тротуаров. По запаху - та самая весна: мокрая земля, смешанная с солнечной пылью и талым снегом, еще не пролившийся дождь. В ушах стучит пульс проснувшихся деревьев - пока слабый, очень медленный. И мысли в какой-то бесконечно-далекой стране.
"- Моя мечта - написать роман в трех томах о своих приключениях...
- О каких, милая, тебе всего двенадцать.
- О тех, что ждут впереди."
Я становлюсь похожей на себя. Не отражаюсь в лужах, не отбрасываю тени. И откуда только берется эта бешеная легкость. Когда подхватывает легчайшим ветром и уносит в облака. Когда идешь, не касаясь земли.
Вдаль, сквозь поля, уходит моя дорога. Две полосы, проложенные колесами машин по земле и слой асфальтовой пыли. А уж куда она выведет..
Я скучаю по тебе, Мэлло. Мне не хватает твоих струн. Как и голоса тоже уже не хватает.
И еще - я хочу звездопад.
Говорить, что все зависит от меня же, бесполезно. Говорить, что срочно надо меняться - тоже. Глаза съезжаются в кучку, делая мир похожим на обман зрения. Вокруг - тени людей, солнце на асфальте и мокрые птицы, взлетающие с тротуаров. По запаху - та самая весна: мокрая земля, смешанная с солнечной пылью и талым снегом, еще не пролившийся дождь. В ушах стучит пульс проснувшихся деревьев - пока слабый, очень медленный. И мысли в какой-то бесконечно-далекой стране.
"- Моя мечта - написать роман в трех томах о своих приключениях...
- О каких, милая, тебе всего двенадцать.
- О тех, что ждут впереди."
Я становлюсь похожей на себя. Не отражаюсь в лужах, не отбрасываю тени. И откуда только берется эта бешеная легкость. Когда подхватывает легчайшим ветром и уносит в облака. Когда идешь, не касаясь земли.
Вдаль, сквозь поля, уходит моя дорога. Две полосы, проложенные колесами машин по земле и слой асфальтовой пыли. А уж куда она выведет..
Я скучаю по тебе, Мэлло. Мне не хватает твоих струн. Как и голоса тоже уже не хватает.
И еще - я хочу звездопад.
вторник, 21 декабря 2010
Way to your dream is...
Это было в далеком детстве. И тогда казалось, что так будет всегда. С макушки дерева открывался чудесный вид на закат и крыши. Самым лучшим местом в городе казалась бесхозная машина. Самым важным было уметь лучше всех прыгать в резиночку. А на уроках можно было писать самыми корявыми словами потрясающие истории собственных приключений в далеких мирах. Можно было принимать решения необдуманно. Можно было верить, что если никогда не краситься - навсегда останешься ребенком. И смотреть на звезды, точно зная, что лететь надо от второй направо и прямо до утра. Можно было не слезать по ночам с подоконника, в надежде, что все-таки придет тот, кто заберет с собой, прочь от реальности.
Сюжетные сны, фиолетовые строки по черному фону, умение становиться невесомой, когда это так важно, и все та же безумная мечта доказать всему миру, что ОНИ НЕ ПРАВЫ. До сих пор заволакивая глаза слезами. До сих пор отчаянно веря, что именно так должно быть.
Закат опускается в сугробы ало-золотистым драконом, выпуская в сереющее небо клубы морозного пламени.
Когда-то давно девочка в пяти свитерах и черном плаще-занавеске, сшитом собственноручно из какой-то подкладки, стояла и смотрела сквозь метель на темнеющий лес. За спиной оставались огни большого города, холм, на котором летом цветет земляника и костер, вокруг которого собрались показавшиеся близкими люди. Внизу текла река. И самой большой обидой были сказанные тобой слова. Кто знал, что теперь ты будешь доказывать мне обратное.
Жаль у меня никогда не было своего меча.
Сюжетные сны, фиолетовые строки по черному фону, умение становиться невесомой, когда это так важно, и все та же безумная мечта доказать всему миру, что ОНИ НЕ ПРАВЫ. До сих пор заволакивая глаза слезами. До сих пор отчаянно веря, что именно так должно быть.
Закат опускается в сугробы ало-золотистым драконом, выпуская в сереющее небо клубы морозного пламени.
Когда-то давно девочка в пяти свитерах и черном плаще-занавеске, сшитом собственноручно из какой-то подкладки, стояла и смотрела сквозь метель на темнеющий лес. За спиной оставались огни большого города, холм, на котором летом цветет земляника и костер, вокруг которого собрались показавшиеся близкими люди. Внизу текла река. И самой большой обидой были сказанные тобой слова. Кто знал, что теперь ты будешь доказывать мне обратное.
Жаль у меня никогда не было своего меча.
понедельник, 22 ноября 2010
Way to your dream is...
Вот так и случается. Мы не слышим друг друга. Мы просто отблески на листьях, перезвон снежинок на ветру. Мы летим в бесконечную даль, огибая просторы мира, к горизонту. Расплавляя золото солнца в закатную кровь. Перепеисывая давно знакомые сюжеты. Мы не желаем играть. Ведь так не поймешь. Запутаешься, собьешься с пути. И потом снова придется растить переломанные у самого основания крылья.
За окном - тишина снега, серые обрывки облаков, и темно-синее в черноту небо. В который раз переписываю неудавшуюся историю. В который раз обещаю себе, что теперь все пойдет так, как надо, и опять забываю обещанное. Мы ведь не меняемся, мое вечное море. Мы ведь не можем оставаться на месте, брат мой? И как не потеряться в этом переплетении слов.
Бессмыслица за бессмыслицей. Обрывки, которые даже я, спустя годы, не смогу вспомнить и привязать к реальности.
Запах сигаретного дыма, больные глаза, кашель и, кажется, поднимается температура. Как редко я появляюсь здесь. И нужно ли это? По моим лиловым дорогам больше не ходят. Мои миры зависли в пустоте, словно окруженные невидимой стеной. Они задыхаются. К ним нет доступа. Рассортированы по полочкам, закатаны в банки и аккуратно подписаны. Ни ветра, ни дыхания, ни движения.
Очередноц закрытый переплет. Эта книга дочитана. Давай искать другую.
До бесконечности вверх. Чтобы было откуда падать.
Ведь я не могу иначе.
За окном - тишина снега, серые обрывки облаков, и темно-синее в черноту небо. В который раз переписываю неудавшуюся историю. В который раз обещаю себе, что теперь все пойдет так, как надо, и опять забываю обещанное. Мы ведь не меняемся, мое вечное море. Мы ведь не можем оставаться на месте, брат мой? И как не потеряться в этом переплетении слов.
Бессмыслица за бессмыслицей. Обрывки, которые даже я, спустя годы, не смогу вспомнить и привязать к реальности.
Запах сигаретного дыма, больные глаза, кашель и, кажется, поднимается температура. Как редко я появляюсь здесь. И нужно ли это? По моим лиловым дорогам больше не ходят. Мои миры зависли в пустоте, словно окруженные невидимой стеной. Они задыхаются. К ним нет доступа. Рассортированы по полочкам, закатаны в банки и аккуратно подписаны. Ни ветра, ни дыхания, ни движения.
Очередноц закрытый переплет. Эта книга дочитана. Давай искать другую.
До бесконечности вверх. Чтобы было откуда падать.
Ведь я не могу иначе.
четверг, 08 июля 2010
Way to your dream is...
На ветке за окном от жары вянут листья. Маленькая девочка с бинтами на руках дописывает новую главу давно забытой истории и иногда смотрит в окно на серо-желтое предгрозовое небо. Взгляд застывает, мысли проваливаются куда-то в бесконечность. Был бы здесь взрослый - возмутился бы, мол, как можно в такой позе ребенку что-то писать! А ей все равно. Как все равно обычно бывает всем детям.
У девочки серые глаза, темно-русые пепельные волосы и шрам через правую бровь. На обложке тетради весна. Мелкие лесные цветы и листья земляники. Ветер шелестит оторванным краем обоев, а еще - уже вечер и от остывающих стен веет теплом.
Девочка вспоминает времена, когда город еще был полон людей. А за ее спиной склонил голову нарисованный на обоях зеленый дракон. Любопытство пересилило, и он осторожно скосил глаза в тетрадку, дочитывая последнюю главу.
У девочки серые глаза, темно-русые пепельные волосы и шрам через правую бровь. На обложке тетради весна. Мелкие лесные цветы и листья земляники. Ветер шелестит оторванным краем обоев, а еще - уже вечер и от остывающих стен веет теплом.
Девочка вспоминает времена, когда город еще был полон людей. А за ее спиной склонил голову нарисованный на обоях зеленый дракон. Любопытство пересилило, и он осторожно скосил глаза в тетрадку, дочитывая последнюю главу.
Странный у меня идеальный мир. Но здесь так спокойно.